Магия в крови - Страница 47

— Опять мертвечина? Ничего посвежее нет? Чем ты там занимаешься?! Ой! Держись!!!

Крикнув это, она замолчала, но с двух сторон от дороги из земли, ударили потоки голубого света и из — под земли стали подниматься четырехрукие воины с кошачьими головами, их тела стеклянисто отблескивали, а в глазах пылал голубой огонь. Прозвучала звон хрустальных колокольчиков и все как один они повернулись на запад и обнажили клинки. Тут же из — за леса донесся вой, странный вой, не одно живое существо не смогло бы издать ничего подобного. Этот вой буквально иссушал душу, выпивая из нее все чувства и оставляя только страх, дикий животный страх.

Я спокойно все это констатировал, глядя как бы со стороны, врожденный иммунитет к психотропным заклинаниям передавался в нашем роду по наследству, и сейчас, когда мое тело отчаянно боялось, и хотело бежать! Все равно куда, лишь бы подальше от сюда, я отстранившись от него спокойно за всем этим наблюдал, что не мешало мне железной хваткой, держать тело на месте. Интересно, что было, если бы на нашем месте оказался какой — нибудь торговый караван?

— Бойня была бы!

Ответила Ангелина, наверное, последнюю мысль, я высказал в слух. Сама Ангелина держалась тоже неплохо, лишь слегка побледнела и вздрагивала время от времени из — за пробегающей по телу дрожи.

— Знаешь что это?

Спросил я, уже зная ответ.

— Дикая охота. — Ответила она сразу.

— Правильно, так что давай сюда свою руку, нам понабиться все наши силы.

Она невесело улыбнулась, и сказала:

— Уже меня не боишься?

— Не боюсь, а уважаю! И ты, во всяком случае, приятна глазу!

С этими словами я разомкнул браслет на ее руке, она улыбнулась еще, на этот раз уже веселее.

— Я приятна не только глазу, и если выживем, ты это узнаешь, — Томно пропела она, приняв облик суккуба — если бы еще твой браслет не мешал мне восстанавливать мои силы, из — за него мой запасник почти пуст.

— Ты хочешь сказать, что на поляне ты сражалась со мной с пустым запасником? — слегка ошарашено спросил я.

— Да, а что? — спокойно ответила она — или ты думаешь, меня в цвете сил в ковер запаковали?

Ничего, не ответив, я достал из одного из пространственных карманов черную шкатулку с орнаментом из черепов.

— Что это? — Спросила Ангелина, подходя поближе.

— Подарок тетушки Милерисы, семена ее любимого фикуса, надеюсь, они прорастут!

С этими словам и я высыпал содержимое шкатулки в одну, из оставшихся после появления големов воронку. После чего развернулся на запад, готовясь встретить противника. Вот зашевелились листья на нижних ветвях и из зарослей метнулись костяные гончие, их встретил свист обсидиановых клинков, зазвенело разбиваемое стекло, затрещали разрубаемые кости и во все стороны полетели их осколки. Големы схватились с гончими, увлеченно истребляя друг друга, бой шел на равных, странный бой не одного крика не раздавалось из гущи схватки, големы и гончие сражались молча и умирали они тоже молча. Стремительный натиск гончих натолкнулся на холодную непоколебимость сомкнутого строя. Големы сражались как единое существо, на место павшего тут же становился следующий и потеряв несколько десятков своих, гончие вынуждены были отступить. Но вот вслед за гончими показались загонщики, десятки умертвий выплыли из леса, и судьба големов была решена. Короткая атака практически неуязвимой нежити и лишь блеск осколков стекла в траве напоминал об их самоотверженной гибели. Закончив с големами, умертвия с уцелевшими гончими двинулись к нам. Но добраться до нас им было не суждено, стремительных гончих встретила подготовленная мной кислотная завеса, влетевшие туда гончие выпадали от туда отдельными полуразъеденными фрагментами. А на умертвий же, Ангелина обрушила настоящий шквал огненных шаров, они взрывались в воздухе, проливаясь огненным дождем и на земле, оставляя огромные дымящиеся воронки. Но, отброшенные взрывами и облитые пламенем, умертвия вновь поднимались в воздух и продолжали плыть в нашу сторону. Глядя как жидкий огонь, стекает с их балахонов, я подумал, что кислотная пелена им тоже не слишком помешает, и принялся плести новые чары.

И хотя, огонь не причинял умертвиям вреда, огнешары Ангелины смогли их задержать, взрывы отбрасывали умертвий назад, выигрывая драгоценные секунды, которые требовались им чтобы опять подняться в воздух. Правда и орку понятно, что долго так продолжаться не может, а значит пришло время моих чар. Я уже успел забыть свое обещание самому себе, про осторожность в экспериментах.

Вших — х — х — х — х. Будто порыв ветра пронесся над полем боя с последним словом, сорвавшимся с моих губ, миг и невидимая волна накрыла наступающих умертвий, попадая в нее, они рассыпались прахом, а вместе с ними и все что попадалось ей по пути. В прах превращались камни, трава, деревья, и в конце — концов прахом осыпалась почти пара квадратных лиг леса передо мной.

— Шепот тьмы.

— Что?

Встрепенулась, будто очнувшись от сна, Ангелина.

— Я назову его «Шо…

Договорить я не успел, тьма скрыла от меня мир, и из глубин сознания выплыла последняя осознанная мысль, неужели опять?

* * *

Поздно вечером, едва успев к закрытию ворот в небольшой провинциальный городок Принт, въехала роскошная карета, остановить ее стражники у ворот не посмели, ведь даже герцог Гримгорей, владыка местных земель, разъезжал в куда более скромном экипаже. Карета, нигде не задерживаясь, проследовала прямо к постоялому двору. А так как новости в подобных поселениях разносятся со скоростью копья из баллисты, встречать ее выбежала вся прислуга постоялого двора как впрочем, и все его постояльцы, им ведь тоже было интересно! И вот двери кареты распахнулись и на плотно утоптанную землю внутреннего двора, ступила нога в ботинке из кожи морского дракона. Все обитатели таверны на секунду замерли, после чего рухнули в пыль, ведь каноническая серая ряса святого отца очень не плохо сочеталась с святым символом из звездного серебра, на его груди. Отец Танкиус вряд ли знал, что в современной империи, такой моды придерживаются лишь инквизиторы, недавно созданный орден боевых священнослужителей, натренированных для борьбы: официально, с нежитью, не официально же с непокорными магами. Поэтому святого отца заслужено признали за инквизитора, а учитывая способ прибытия, его приняли за Великого инквизитора. Визита, которого уже давно дожидались все местные жители. Его пригласили из — за нашествия на провинцию нового вида нежити, истребляющей торговые караваны и даже целые деревни, ее появление всегда предвещал леденящий душу вой. Поэтому святого отца встретили, мягко говоря, радостно, и на руках втащили в главный зал постоялого двора. Отец Танкиус привыкший к такому отношению «северные варвары не поняли что приставка отец, это его сан и после принятия истинной веры, его во всех домах встречали как родного отца» после пары неудачных попыток сопротивления, святой отец смирился с подобным положением вещей. Вслед за ним в главный зал таверны вошла гувернантка, таща на буксире свою воспитанницу.